Когда мне делают больно, мне больно.

Что-то я действительно разошлась, штампую посты каждый день. Хорошо это или плохо, пока не поняла, главное – чтобы азарт не прошел и все не обернулось месячным затишьем.

Так случилось, что в прошлом году я оставила недочитанными две книги, так что в новом году я решила первым делом дочитать их. Поэтому сегодня на повестке дня Харуки Мураками «Мужчины без женщин».

Меня жестко критикуют, что я читаю масс-маркет, каким теперь, увы, считают Мураками, но с чем я категорически не согласна. Наверное, это беда современных авторов, которые пишут уже не первый десяток лет, но пик знаменитости приходится на большое произведение (в данном случает трилогия «1Q84») написанное уже после 00-х. Но с большей уверенностью скажу, что Мураками понравится далеко не каждому, да и поймет его едва ли каждый третий. Нет смысла здесь снова говорить о своей безграничной любви к Харуки, я это и так твержу всем и каждому чуть ли не каждый день, о том, чем он меня цепляет, так что предлагаю все это принять как данность и вернуться к самой книге.

Я в принципе прочитала несколько сборников рассказов Харуки и примерно прикинула для себя, что там может быть. Но в основном все то, что я читала раньше, было его первыми работами. Стиль, конечно, мало изменился, но содержание все же стало другим. А «Мужчины без женщин» и вовсе первый сборник рассказов за последние годы («Токийские легенды» вышли в далеком 2005), так что ждать можно было чего угодно.

Но открыв книгу я тут же увидела такие типичные «муракамовские» сюжеты и отступления: женщины вспоминают свои прошлые воплощения («В прошлой жизни я была миногой…»), мужчины тщетно пытающиеся унять эрекцию, много алкоголя и джаза ну и никуда без мистики.

Вот люблю, что в книгах Мураками так часто встречается алкоголь и джаз. Эти двое уже стали неотъемлемой частью его рассказов, романов, да и его самого. Здесь «Мужчины без женщин» тоже порадовали. Количество джазовых подсказок было в этот раз просто не счесть. Тут вам и Билли Холидей, и Эрролл Гарнер, и Бадди Дефранко, и Коулмен Хокинз и много-много других. Без рока и блюза, кстати, тоже не обошлось (Derek and the Dominoes, Отис Рединг, The Doors). Все-таки сказывается на тексте личный опыт автора в сфере джазовой и барной культуры.

С темой алкоголя в этом сборнике все тоже привычно, по-муракамовски (если позволите так сказать). Безусловно, виски, предпочитая односолодовый. Если до чего-нибудь конкретного, то на страницах был замечен White Label (я так понимаю Dewar’s), который был предложен, когда заказали «обычный скотч». С барной точки зрения также обратила внимание на манеру подачи – «двойная порция, разбавленная в той же пропорции воды и немного льда». Чуть не забыла про вино. Удалось выцепить из текста Napa Valley Zinfandel и О-Медок (да, на подобные факты только такой маньяк как я мог обратить внимание).

Но нашлась все же одна вещь во всем сборнике, которая меня просто-таки взбесила. Дело в том, что рассказ YESTERDAY было просто невозможно читать. Не знаю, что на деле представляет собой кансайский диалект, но вот в русском переводе он был представлен исковерканным белорусским. Я, конечно, понимаю, что передавать языковые реалии крайне трудно, но это же просто дикость! Не то чтобы я безумно любила белорусский или была вся такая националистка, но коверкать установившийся язык? Это слишком! Думаю, в тему будет:

Может, единственный способ сохранить рассудок, когда мир разваливается на куски, — это и дальше выполнять свою работу честно и прилежно?

Профессор Токийского университета Мицуёси Нумано написал о сборнике так: «После прочтения в подсознании остается блюзовая тоска от невозможности женщинам и мужчинам, пусть даже самым близким, понять души друг друга до конца». Пожалуй, точнее и не опишешь. Ведь в каждом рассказе мужчины теряли женщин все же из-за какого-то внутреннего недопонимания, которое лежало где-то между строк. И это мужское одиночество, пожирающее героев изнутри, во время чтения передавалось и мне. Как никогда детальным оказался Мураками, описывая мужчин. Он разложил их перед нами, как раскрытые книги, предлагая заглянуть внутрь этой глубокой дыры, оставленной женщинами в теле покинутого мужчины.

−Тебе же было больно? Хоть немного?

−Да, я же человек. Когда мне делают больно, мне больно.